Когда общество не управляется с собой, но управляет собственным неравенством

Меритократия информационного общества, позволяющая продвинуться в жизни тем, кто обладает талантом систематизировать большие объемы информации и превращать их в полновесные структуры знания, давно уже стала предметом обсуждения. В самой идее новой меритократии сразу смущают два момента: насколько те знания и умения, которые гарантируют социальную мобильность, вообще добываются, а не схватываются в готовом виде, и насколько можно говорить о таланте тех людей, чья оценка как талантливых поддерживается сложными структурами легитимации «творческого подхода». Это самые разные структуры: от разветвленной сети инновационных учебных заведений, курсов и практик переподготовки до маркеров «определенности решений», бесповоротности быстрых реакций, которые и воспринимаются как наиболее вдохновенная часть «менеджмента знания». Когда закончилось воспроизводство старых элит, основанное на идее готового пакета образования как социального лифта (родители всего добивались трудом, а дети – благодаря университетскому диплому), то новые элиты стали получать образование как нечто само собой разумеющееся, как некий придаток к уже как будто заранее сделанной карьере, размеченной заранее жизни. Отсюда идея непрерывного образования, которое именно что должно сделать равно обязательными любые трудовые усилия (от рутинной бумажной работы на низших должностях до принятия самых серьезных управленческих решений), потому что все это – одинаковое топливо для поддержания «экономики знания». Профессор Овсей Шкаратан дает в своей книге ответы на многие вопросы, связанные с природой современного неравенства. Прежде всего, Шкаратан утверждает, что социальные процессы нельзя считать ни слепком с поведенческих реакций, ни реализацией каких-либо программ «самоорганизации» общества. Все гораздо сложнее: люди всегда хотят вести разговор на равных – такая коммуникация грозит меньшими издержками, чем разговор с заведомо неравных позиций. Но любая такая коммуникация утверждает привилегии того, кто первым заговорил и установил законы, наподобие того, как выход на рынок первым позволяет пройти через меньшее число барьеров. Далее, если рынок финансовых обязательств еще и может быть устроен как рынок равных возможностей, то рынок труда, рынок инвестиций или рынок срочных операций уже не является рынком равных возможностей. Неравенство на нем возрастает, и только экспликация демократических ценностей на разные сферы жизни, создание демократического стиля управления и демократического рассмотрения дел, демократического хозяйства (в широком смысле, как скажем, это слово употреблял еще Сергей Булгаков) может восстановить социальное равенство. В отличие от либералов, которые говорят о том, что все эти институты нужно пестовать на экономической диете, Шкаратан выступает скорее как социалист, исходящий из того, что все институты есть (хотя бы потому, что везде есть «обычное право», заведенный порядок решения споров). Нужно только не навязывать им извне требования равенства, а просто отсекать злоупотребления против демократии. Как это делается – этому и посвящена вся книга, опирающаяся на обширное социологическое наследие и важные наблюдения над восприятием социальных институтов нашими современниками – А. Марков.

Шкаратан О.И. Социология неравенства: теория и реальность. – М.: ИД НИУ ВШЭ, 2012. – 526 с. – 600 экз.

       
Print version Распечатать