Ричард Флорида. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. - М.: Издательский дом "Классика-XXI", 2005. - 421 с.

Креатив нынче - навязчиво модный термин. Почище "демократии" или "ментальности". Креатив есть всегда, во всем и везде. Ладно бы еще креативные идеи и методы, дизайн и реклама. Но нет, берите шире. "Креативная бомба в лагерь конкурентов". "Креативные продажи". "Креативные грузоперевозки". "Оппозиция креативно покидала апельсинами в резиденцию президента Украины". И наконец, как недавно сладко промурлыкал мне парикмахер, "креативненький затылок" (sic!).

Вот и наша книга - с первого взгляда представляется вполне креативной. Обложка - от одного из самых модных книжных художников. Нетривиальный дизайн: продвинуто-журнальный шрифт, нижние колонтитулы, сдвоенная - через слэш - пагинация. Книга нехило позиционирована; очевидно, издателем хорошо усвоен принцип "если сам себя не похвалишь..." Комплиментарных бревиариев столько, что не умещаются на обложке, - для них специально отвели несколько страниц в конце книги. Бревиарии именуют автора "рок-звездой", "революционером" и "ясновидцем" и возглашают ему "троекратное ура!". Так что сразу понимаешь, что не зря потратил на эту книжку 500 рэ.

Со второго взгляда обнаруживаются креативные такие, нескучные заголовки типа: "Как пасти белок", "Microsoft и Джимми Хендрикс", "Архитектура, дзен и здравый смысл", "По ту сторону Ботанистана", а к концу еще и появляются неплохие эпитеты (и сразу совет: поскорее доберитесь до середины - третья глава гораздо интереснее предыдущих, от которых временами возникает ощущение зажеванной жвачки). Ну и под конец диагонального просмотра мы понимаем еще одну причину, почему книга кажется столь модной и актуальной: Флорида не уступает Оксане Робски и иным гламурным авторам по числу упоминаний модных брендов на страницу.

Итак, перейдем к сути дела: что же такое креатив и почему сейчас все о нем говорят?

Флорида - профессор социологии, книга - серьезная монография, так что терминами здесь просто так не бросаются. Приводится определение креативности по словарю Вебстера: "способность создавать значимые новые формы". И далее объясняется, что эта способность - самый главный талант, самый ценный товар и вообще самая красная нить нашей эпохи. В последние годы на Западе, а точнее, в Америке - на 99% книга посвящена Соединенным Штатам - произошло осознание того, что идеи и творческий потенциал человека гораздо дороже сырьевых ресурсов и финансов. Подобные изменения в ментальности и иерархии ценностей произошли, конечно же, не сами по себе, а на фоне существенного количественного взлета "креативного класса" (научно-техническая интеллигенция / работники умственного труда и изящных искусств / деятели культуры / богема): даже не очень внимательный читатель с пятого-десятого раза усвоит, что в США численность креативного класса составляет 38 миллионов человек, а вот в России - 13 миллионов. Рост креативного класса, в свою очередь, неотделим от очередной технической революции и расцвета высоких технологий и коммуникаций и вообще от роста инвестиций и доходов креативной экономики, включающей книгоиздательство, программирование, телевидение и радио, рекламу, кино, музыку, моду и т.д. и т.п.. Флорида дает выборочный обзор экономики последних двух веков и вершинный обзор экономического развития человечества вообще, где - любопытным образом - креативность обнаруживается везде, начиная с перехода от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству. Но современная креативность, видимо, количественно и качественно отличается от креативности Маугли, и теперь, в XXI веке, американцы могут праздновать победу творческого человека над homo bureaucraticus 1950-х, гетерогенного, разноукладного общества - над строго стратифицированными корпорациями, офисов и студий - над заводами и фабриками, людей - над деньгами и машинами.

Кто же такой этот творческий человек, homo creativus, создающий новую экономику и диктующий новый стиль жизни? Прежде всего, это человек крайне привлекательный. Флорида нон-стоп поет гимн креативному классу, атрибутируя ему все модные положительные качества: свободолюбие, нестандартность - от одежды до сексуальной ориентации, разносторонность, широту мышления и толерантность. На протяжении десятков страниц приводятся однообразные опросные данные, гласящие, что в выборе работы для таких людей зарплата - не главное, гораздо приоритетнее - условия труда, гибкий график, толерантная атмосфера в компании, адекватное начальство и компетентные коллеги, творческая и самостоятельная работа. Быть может, Флорида столько об этом распространяется, так как его первоочередному читателю - среднестатистическому американцу - крайне трудно поверить, что деньги не имеют первостепенного значения, - ведь это такая незыблемая аксиома. Советскому человеку в это поверить гораздо легче. И все же: нигде не раскрываются причины этой смены ценностей и критериев (можно, конечно, предположить, что американцы уже вполне материально насытились и теперь могут себе позволить заботиться о душе, интересах, времени), и, если дело обстоит именно так, то почему же еще не все вступили в ряды креативного класса? И еще: причем тут вообще креативность? Бросить высокооплачиваемую работу, променять шикарный офис на свободу - это не ново. Вспомните "Красоту по-американски", где герой уходит работать в фаст-фуд и счастлив этим, или "Бойцовский клуб", где "очень приличное" жилье и работа обмениваются на бомжатник и собственный экзистенциально-криминальный проект. И наконец: чем больше автор приводит частных примеров, тем сомнительнее, что это правило.

Как бы то ни было, "Креативный класс" - книга, безусловно, увлекательная и весьма полезная в нескольких отношениях. Так, благодаря Флориде, читатель может осознать себя - интеллектуала-нонконформиста, с тремя part-time работами, гибким графиком и 24 рабочими часами в сутки, с постоянной тихой истерикой от дефицита времени, с ориентацией не на деньги, с на 90% виртуальным кругом общения - частью "класса", таким, как все, не маргиналом, а нормальным. И в результате потерять драгоценную ауру оригинальности и аутсайдерства.

Помимо этого, читатель может полюбоваться панорамой профессиональной жизни американской интеллектуальной элиты, посмаковать вкусные описания - одежды и мебели, современной планировки офисов, стиля досуга, бытовых сценок и жизненных казусов. Плюшевые диваны и теплый пол, по которому сотрудники Microsoft могут ходить босиком. "Розовая пачка и огромное сомбреро", в которых автор собирался шокировать публику на одном из своих выступлений. Богемный офисный стиль. Работник большого бизнеса, переквалифицировавшийся в упаковщика подарков. Ну и, наконец, представьте себе продвинутую американскую бизнес-конференцию, где участники без галстуков, где в занудного докладчика - будь он сам Джордж Сорос или Билл Гейтс - можно бросить пластиковым шариком, а в перерывах играют тяжелый рок директора крупнейших компаний.

Книга содержит немало любопытных статистических выводов, правда, в основном заимствованных автором из чужих монографий. Так, например, некогда "праздный класс", "белые воротнички", образованные американцы сейчас в подавляющем большинстве страдают от недостатка времени, регулярно перерабатывая, в то время как "рабочий класс" проводит на своих заводах все меньше времени. Иллюстрацией к этой статистике служит любопытное наблюдение о том, что современные люди, включая вроде как менее занятую молодежь, гораздо тщательнее планируют время, расписывая в органайзере каждые полчаса. Или другая иллюстрация - блестящая игрушка под названием "индекс богатства Билла Гейтса". Билл роняет банкноту. Какого достоинства должна быть эта банкнота, чтобы окупить те 4 секунды, которые Гейтс должен потратить, поднимая ее? Судя по ежегодным декларациям доходов, в 1986 году Гейтс не нагнулся бы за 5-долларовой бумажкой, в 1998 - за 10 тысячами.

Другой любопытный статистический пример: более "спортивные" американские города имеют больше высокотехнологических индустрий, а главное - многочисленное гомосексуальное и богемное население (надо сказать, что в первой пятерке здесь Сан-Диего, Вашингтон, Сан-Франциско, а вот Нью-Йорк лишь на 31 месте). И вообще статистика показывает удивительную корреляцию спортивности, креативности, высокой технологичности и гомосексуальности. Получается, что какой-нибудь Питтсбург с двумя солидными университетами, значительным приливом инвестиций, интересной архитектурой и сетью городских парков, большим аэропортом, музеями, спортивными командами и проч. и проч. постоянно страдает от оттока талантливых кадров и находится под угрозой экономического упадка потому, что занимает предпоследнее место в американском Гей-индексе!

Таким образом, перед нами отличная компиляция - статистических данных, жизненных наблюдений, чужих выводов и парадоксов. С примечаниями, ссылками, статистикой - всем аппаратом. Но слишком американски ориентированная: если вас интересует не американская экономическая динамика или развитие американских мегаполисов, а креативный класс вообще, то многое в этой книге покажется лишним. И еще: мне не удалось обнаружить здесь оригинальных рецептов, обещанных в аннотации "новых идей для бизнеса, государственного планирования, культуры и досуга". В конце монографии Флорида, действительно, расписывает рецепты, но рецепты, уже разработанные и примененные разными деятелями, компаниями или городами. То есть в этих рецептах он повторяет то, что уже называл выше в качестве существующих тенденций.

Страстная любовь автора к своим креативным героям приводит к некоторой категориальной нечеткости. Креатив оказывается слишком повсеместным. Непонятно все-таки, какой же у нас критерий: формальный или содержательный, профессиональный или индивидуальный? Кто скорее относится к креативному классу: программист, пишущий шаблонные программы, или дворник, усовершенствовавший свою метлу? И вообще, идет ли речь о креативном классе или просто об изменениях в приоритетах и условиях труда у "белых воротничков"?

И, под занавес, позволю себе толику эмоций. "Креатив", встречающийся по три раза в каждом абзаце, примерно к 300-й странице начинает конкретно удручать своей навязчивостью. Он преподносится как панацея, как совокупность всего позитивного и прогрессивного. Всему, что не есть креатив, автор смело отводит место на свалке истории. Креатив прет во все стороны, как долгожданная каша в известной сказке, и так и хочется отмежеваться от этих модных людей, таких талантливых, независимых, широко мыслящих и самовыражающихся посредством кислотной окраски волос. Надеть серый в крапинку костюм и пойти full-time работать в контору, перебирать бумажки. А лучше, словами известного просветителя, "встать на четвереньки и убежать в лес".