Академическая живопись, лубок и предшественники «Крокодила»

Если Петр Ι попытался обрядить Россию в иноземное платье, то Екатерина ΙΙ, с её любовью к «штатам» и унификации, стала выстраивать всех подданных как на параде: вот строй городских обывателей, а вот строй тружеников Сибири. Но только строй получался очень неровным: кто-то оказывался высок не в меру, кто-то коренаст, кто-то скуласт, а кто-то шагал не в ногу. Как же любителю классицизма найти «истинно русского» в толпе поморов, вятичей и смолян? Профессор исторического факультета Вышки Елена Вишленкова выделяет три этапа формирования русского типажа в изобразительном искусстве. Сначала идеи «национального своеобразия» (а великий просветитель Гердер писал свои «Идеи к философии истории человечества» в том же 1783 г., в который Екатерина ΙΙ распространила крепостное право на Правобережную Украину) потребовала создать типаж «русского», а не только жителя тверской или воронежской земли. Затем оказалось, что первозданная «естественность» типа легко может быть истолкована западными газетчиками как дикость, и нужно поэтому воспеть и «русскую красоту», и «русский вкус», и европейскую стройность русского человека. И наконец, война с Наполеоном утвердила как самый опознаваемый образ бородатого непреклонного мужика, который разит субтильных французов то штыком, то дубинкой. Образ вызывающий восхищение и карикатурный одновременно, представляющий Россию в Европе и усвоенный и художественными профессионалами в России: вот и получилось, что карикатуры в духе Кукрыниксов, отсылающие к классицизму, образовывали визуальную среду весь двадцатый век, а комиксы, которые требуют представить персонажа «ни на что не похожим», остаются уделом немногих любителей. – А. Марков

Вишленкова Е. Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому». – М.: Новое литературное обозрение, 2011. – 384 с.: илл. – 2000 экз. – (сер. «Historia Rossica»).

       
Print version Распечатать